Из воспоминаний о допросах в НКВД академика АН СССР Б.Б. Полынова

Полынов Борис Борисович

Полынов Борис Борисович - советский учёный, специалист в области почвоведения, геохимии и географии, профессор, академик АН СССР (с 1946, член-корреспондент с 1933). Был репрессирован: арестован 11 мая 1937 в Москве, увезен на Лубянку, обвинен в том, что был резидентом английской разведки. Затем переведен в Ленинград, в Кресты. Освобождён из тюрьмы 28 марта 1939 "за прекращением дела № 23283" (в другой справке: "освобожден из-под стражи за прекращением следствия по его делу"). Общим собранием Академии наук 29 апреля 1938 был исключен из числа членов-корреспондентов, 28 июня 1939 — восстановлен.

"Товарищи по камере сообщили, что сегодня, 12 мая (автора арестовали в ночь с 11 на 12 мая 1937 года), по случаю вы­ходного дня меня не вызовут, а завтра вызовут не ранее вечера, так как следствие ведут здесь вечером... 

Просторный, светлый, очень хорошо обстав­ленный кабинет. Прямо против меня сидел в форме НКВД человек среднего или даже несколько ниже среднего роста, лет около 40, брюнет с проседью, волосы коротко остриженные, небольшие темные глаза, узкое лицо, плотная фигура... Я подошел. 

Он быстро поднял глаза: Ваша фамилия? Имя? Отчество? Год рождения? и т. д., после­довал ряд формальных вопросов. Получив ответ на них и сверивши их с лежащими пе­ред ним документами, он предложил мне сесть... Дальше между нами произошел следующий разговор. 

Он: Ну, Борис Борисович, нам все известно. Я не даю вам никаких обещаний, но мы люди реальной политики. Губить вас нет смысла, по­ка из вас можно извлечь пользу. Поэтому я предлагаю вам — берите бумагу, перо (мне придвигает лист бумаги) и пишите Михаилу Ивановичу Калинину полное признание и просьбу о помиловании... 

Я: Простите... Но я не знаю, в чем я провинил­ся и в чем я должен признаваться... 

Он: Как не в чем признаваться! Вы — англий­ский резидент! Вы искусный, опытный шпион. У вас ячейки по всему Союзу, но вас не знают все, только немногие! Вы действуете "цепочками". Если бы нам иметь в своем распоряжении такого шпиона, мы многое могли бы сделать! 

Я (оправившись после изумления): Знаете... Я вам скажу откровенно, что я волновался и после ареста, и теперь, когда я шел к вам на допрос. Волновался потому, что предполагал что я действительно совершил какое-либо преступление по службе или работе — сам то­го не замечая — ненамеренно, но теперь я со­вершенно спокоен. 

Он: То есть как это? Почему же вы спокойны? Я: Потому что предъявленное обвинение—та­кая явная и несуразная нелепость, что, понят­но, оно должно быстро рассеяться! Он (взволнованно и возбужденно): То есть как же нелепость?! Вы хотите запираться, у нас есть прямые доказательства, вы — шпион! (В это время вносят в кабинет поднос с двумя стаканами чая и бутербродами с колбасой и сыром). Хотите чаю? Берите, не стесняй­тесь, берите бутерброды. 

Комически быстрый переход к любезному предложению чая... не мог не вызвать реак­ции, и при всем тяжелом положении я не мог не оценить комического момента этого раз­говора. Я успокоился,взял чай и начал с удовольствием пить. В это время вошел сотрудник — очевидно, помощник моего следователя. 

Он (обращаясь к помощнику): Вот, не призна­ет себя виновным! Как это вам понравится? (Ко мне): Стыдно! Вам ведь 60 лет — вы ста­рик, и такое упорное запирательство... Да! Мы вас вовремя арестовали!"

P.S. Прочитал данную заметку в "Коммерсант-Власти". Очень сильно меня впечатлил данный отрывок из дневника Академика. Дело в том, что у меня тоже один из родственников сидел в камере смертников самарского НКВД 14 месяцев. Я об этом отдельный пост напишу.

Сталинизм (см. мои посты Менеджмент по Сталину и О короткой памяти...) или повальное увлечение"сильной рукой" государства, борьба с инакомыслием - это "большое зло под личиной общего блага". :(