Две недели назад молодая модель Эссина О’Нилл стала знаменитой далеко за пределами своего инстаграма. Она удалила из своего аккаунта более 2000 снимков, а к оставшимся изменила подписи, чтобы показать, что на самом деле скрывается за фотографиями счастливой жизни. Как выяснилось, ничего приятного: попытка выдать желаемое за действительное, изнурительная погоня за "идеальным ракурсом" и, в результате, ненависть к своему телу (в частности) и жизни (в целом).
О саморазоблачении Эссины много писали, хотя постановочность и рутинность модельной жизни вроде бы ни для кого не новость. Тут, скорее, был важен жест доброй воли, однако читатели по всему миру — что в Штатах, что в России — почти единогласно обвинили ее в пиаре. Ведь красивая девушка, да еще и модель, не может осознанно и искренне разочароваться в эксгибиционизме соцсетей и своей профессии. Не говоря уже о том, что понятие PR, то есть "связи с общественностью" принято понимать исключительно в негативном ключе: не как способ донести информацию, а исключительно "впарить" ее с целью извлечения выгоды.
Высказывания и действия политиков, недоверие к которым даже обосновано, ведь они существуют на налоги, все давно рассматривают с фильтром "двойное дно", однако и любое выступление на публику обычного человека теперь мгновенно обозначается пиаром.
- Собираешь деньги на лечение мужа-писателя? Пиаришься и дискредитируешь работу фондов.
- Ушла с корпоративной работы, которая стала противоречить твоим принципам, и написала об этом в блог? Пиаришься и просто бездумно следуешь моде.
- Удалила себе грудь и говоришь о важности профилактики рака? Конечно, пиаришься.
- Воспитываешь ребенка с ДЦП и освещаешь каждый день вашей жизни в фейсбуке? Пиаришься, причем за чужой счет.
Почему на каждый благодетельный публичный жест всегда находится кто-то (а потом еще сотня тысяч), кто крикнет слово "ПИАР"?
Культура онлайн-комментария привела к тому, что даже страницы в соцсетях, особенно открытые, не воспринимаются чьим-то личным пространством. Интернет хозяина не имеет, а значит, позволено всё, но с одной оговоркой: если ты сделал что-то в публичном пространстве, то ты сделал это не просто так.
Несмотря на коррупционные скандалы, стихийную популярность желтых газет и сплетен в целом, XXI век показал, что нет ничего важнее заботы о репутации. Когда люди везде видят пиар, они в первую очередь говорят о публичном имидже обсуждаемой персоны, которой официально нельзя проявлять слабость.
Привычка ломать себя и до последнего делать вид, что всё хорошо, разрушила не одну судьбу, однако с упорством маньяка надо продолжать постить жизнерадостные статусы в фейсбук, иначе пройдешь под тегом "пиар". Впрочем, жизнерадостные статусы, скорее всего, тоже пиар.
Как бы ни было неприятно это признавать, стремление за всем видеть саморекламу — это еще и прямое последствие уменьшения агрессии. Нам не нравятся сплетни, но раньше за них убивали, могли обвинить в колдовстве и тут же ко всеобщему развлечению сжечь на костре.
Обвинения в пиаре — это показатель бессилия, нежелания вдуматься в причины поступка, стремление закрыться от факта и отмахнуться от него привычным объяснением. В конце концов, это банальная мнительность: всем известна история Галилея, выпустившего научную книгу, противоречащую догмам католической церкви, в которой половина правящего аппарата увидела себя, а другая половина просто ничего не поняла. Его держали под домашним арестом до конца его дней с формулировкой "сильно заподозренный в ереси", которая по тем временам и означала активизм: ты распространяешь непривычную и неугодную информацию среди населения.
Прошли века, но людям до сих пор сложно смириться с гражданским плюрализмом и существованием меньшинств, которые начали активно пользоваться PR-механизмами еще в 60-х годах прошлого века для стимуляции общественного признания и терпимости со стороны общества. Благодаря этому активизму, связанному с общественными движениями от феминизма до защиты окружающей среды, появилась новая модель поведения, которая фактически заставила общество признать их существование и измениться.
Именно для этого, а не для "пропаганды гомосексуализма" существуют гей-парады, именно для этого, а не для пятнадцати минут славы экоактивисты раздеваются на морозе, измазавшись красной краской.
- Быть транссексуалом невозможно, если твой правовой статус неясен;
- быть суверенным потребителем невозможно без маркировки пищевых ингредиентов;
- быть нецерковным невозможно, если религия врывается в общественную жизнь;
- быть верующим невозможно, если за твою веру тебя преследуют.
В конце концов, эпоха реалити-ТВ породила девальвацию искреннего жеста. Лицемерием обозначается всё, что делается напоказ, а не за закрытыми дверями. С одной стороны, есть запрос на искренность, а с другой — благие поступки должны по-прежнему делаться тихо, а если ты о них говоришь, то, конечно, привлекаешь внимание не к проблеме, а к себе. Противоречивые понятия о морали делают любого выступающего мишенью для ханжества, и единственное, до чего пока не дотянулась рука общественного контроля за поведением, — это сбор денег на лечение детей.
Делать добро, да и вообще что-то делать становится сложнее под софитами недоверия, но не стоит отчаиваться. Пройдет время, и пыль от общественного марафона по чужой жизни уляжется, статусы в фейсбуке утонут в ленте, а хорошее останется хорошим. Ни один знаменитый человек не остался знаменитым благодаря исключительно грамотному пиару, пережив в народной памяти всех предводителей кружка "Змеиное лукошко".
Автор: Элина Чеббоча
Foto by Shuterstock
Комментариев нет:
Отправить комментарий